В апреле 1800 года император Павел распорядился запретить ввоз зарубежных книг. На то у российского самодержца были резоны — по крайней мере, как он сам их понимал.
В указе на этот счет было сказано, что ввозимые из-за границы книги наносят "разврат веры, гражданского закона и благонравия". Ко ввозу были запрещены книги на всех иностранных языках, без каких-либо исключений. Этим же указом был запрещен и "импорт" музыки. Судя по всему, из-за того же "разврата".
Объяснение было простое — император опасался влияния французской революции. Здесь надо заметить, что вообще говоря к тому моменту пик ее уже прошел, во Франции стремительно укреплял свое влияние Наполеон. Так что об искоренении "разврата веры и благонравия" следовало бы позаботиться заранее. Хотя вот мать Павла, императрица Екатерина II на эти вещи смотрела куда как снисходительнее.
Более того, император распорядился прекратить отправку молодых людей за обучение за пределы Российской империи. Были закрыты все частные типографии. Ну и известна нелюбовь Павла к одежде французского покроя.
Конечно, что все это было поводом для насмешек. Недруги Павла, в том числе из аристократических кругов, подавали эти запрещающие указы как пример сумасбродства императора.
Но похоже, Павел действительно не представлял, каким еще образом можно ограничить распространение революционных идей. Возможности вести "контрпропаганду" не было даже в пределах Российской империи. Да и такой вариант едва ли кто рассматривал всерьез.
Под запрет попали не только французские авторы, но и немецкие — Гёте, Шиллер, произведения философа Иммануила Канта.
Стоит заметить, что в последние месяцы своего правления российский император пошел на сближение с Наполеоном. Этот поворот удивил многих, но и здесь была своя логика: Павел был крайне недоволен тем, как вели себя прежние союзники Российской империи, Англия и Австрия.
Впрочем, это сближение никоим образом не отразилось на воззрениях Павла относительно необходимости пресекать распространение "вредной" литературы.
Читайте также:
Почему Павел I заподозрил Суворова в подготовке бунта
Почему знаменитый полководец Румянцев не предал Петра III